Серое с фиолетовым оттенком глубокое небо. Противоположная набережная Невы светится золотом куполов соборов. Резко взмывают вверх высотные здания "бизнес-центров". Кажется декорацией, лицевой щит берега, а за ним "толпится в очередь" сам город. Разный. Серыми квадратами,цветными крышами, потушенными неоновыми вывесками.
Как будто говорит: "Вот он я сегодняшний!" Спрятанный за символичностью государственного массштаба. Растворяющий исторический дух основания и наслаивающий новые пласты культуры, традиций и жизни.
Палуба крейсера "Аврора", высматриваем на противоположном берегу Зимний дворец. Это перекресток семи дорог.
Протопали "омытые" промозглым ветром до Троицкого моста.
Хотелось кофе и бутербродов. Смотрели на сказочные деревянные изваяния кораблей-ресторанов мерно покачивающиеся на волнах.
Смутно понимали, что на кофе в этом месте современного благополучия не хватит и поэтому удовольствовались вкусностями "Кофе - хаус" на речной платформе.
После - Петропавловка. Закрытый островок истории. Собор, оставляющий в душе состояние величия и красоты. Музей истории Санкт-Петербурга, дающий возможность путешествия во времени. Жуткое впечатление от тюрьмы, сколько раз бываю в этом музее, столько раз не покидает мысль: "Наверное я бы не смогла работать здесь смотрителем".
Кажется, едкая атмосфера лишений, отчаяния, несправедливости и человеческого горя въедается через кожу, доходит до сердца и становиться частью твоей сути.
Тем слаще увиденный светлый речной простор со стены Петропавловской крепости. Порывы ветра унесли пепел аудиовоспоминаний из тюремных казематов.
Обедали в Индии, не удивляйтесь. Среди тысяч питерских улочек, затерялось кафе, с названием так и оставшимся для нас загадкой.
Музыка, благовония, услужливый официант. Потрясающая и необычная кухня.
Маленькая раковина иной культуры в бурном течении повседневной жизни большого города.
Александровская колонна - памятник победы в Отечественной войне 1812 года, колонны Исаакиевского, пораженные осколками вражеских снарядов, но устоявшие, вытерпевшие девятсот страшных дней блокады.
Иногда мне представляется душа Питера, истощенного, змерзшего, закрытого для врага и казалось бы открытого для смерти, но сумевшего защитить свои улицы, площади от её черных птиц. Мне кажется она переживала муки ада с каждым умершим от голода горожанином.
Прониклись, задумались, притихли.
Ехали на старом трамвайчике, отбивающем сердечный ритм городских улиц. Смотрели в окно: окраина похожа на Красноярск, вернее пять Красноярсков собранных в одном месте. Те же черты повседневности и сегодняшнего дня.
Макдональдс и отель. В этот вечер говорили много: о городском прошлом, о собственном будущем. В сумерках на капот поставленного под окнами джипа забралась любопытная кошка. Щурилась на свет наших окон, а потом и вовсе свернулась клубком, презрев мнение хозяина авто. Поведение хозяйки жизни и положения. Засыпали, перебрасываясь шуточками.

Внешне респектабельный, основательный, традиционный в центре и живой, суетливый на периферии, Санкт-Петербург, концентрирует сильнейшую энергетику во внутренних убранствах.
Казанский собор: полусумрак и строгость. Входя ты проникаешься, пожалуй одними из основных, качеств русской души и сути: стойкостью и терпением. Именно в Казанком соборе ты понимаешь, что внешний враг, заставляет нас собраться, мобилизоваться и противостоять, защищая все то, что дорого и свято для русского человека.
Совсем другое внутреннее восприятие внутреннего убранства Спаса на крови. Светлая грусть и принятая жертва, в угоду гримасам времени. Сюжеты мозаики цветными полотнами, располагающиеся на стенах, кажется успокаивают и обещают живущим, что несправедливость, свершенная на земле, сторицей компенсируется в верхнем, горнем мире. Иногда, в воображении возникает собирательный образ мастера, который, перекрестившись взбирается на леса, под самый купол и щурясь от ярких утренних лучей солнца начинает или продолжает свои труд. Укладывает квадратик за квадратиком.Теплом и радостью наполняет его душу эта работа. И не смотря, на ноющую боль в спине и руках, чувством сопричастности к светлому и удовлетворением.
Я не идеалист и осознаю все реалии того исторического периода развития России. Понимаю, что тяжелый труд, нищету и неблагополучие никто не отменял, но находясь здесь, сознание встает на страже и дарит благоговение и покой.
Смоленское кладбище, неиссякаемый людской ручеек, притекающий к стенам часовни Ксении Петербургской. Сень деревьев, старинные захоронения. Часовня маленькая, место тихое, молитвы искренние, кажется все наполнено чаяниями и верой.
Я считаю Ксению своей святой покровительницей. И каждый раз, прилетая в Санкт-Петербург спешу на встречу с ней. Не рассматриваю лица, как и все, ни за тем прихожу сюда. Вхожу и обнажаю душу, молюсь, каюсь, прошу.
Слушаю звучание тишины, наполненное внутренним хором голосов: страждущих, благодарящих, алкающих.
Сопричастность - это важно. Важно ощущать себя частицей чего то целого и великого. Идешь ли по Невскому, по Дворцовой набережной, стоишь ли на берегу Фонтанки или Черной речки. Мысли сами влекут тебя в прошлое, соотносят исторические факты, вызывают образы.
Музеи квартиры, сохраняющие дух и эпоху живших в них Пушкина, Маяковского, Ахматовой. Галереи и залы Эрмитажа, в которых не трудно заблудиться. Смотришь, внося свою маленькую лепту в живую энергетику картин и экспонатов, унося в замен, драгоценный кусочек впечатлений. Кофе и яблочная шарлотка в «Бродячей собаке», не сходящие улыбки с лица, почти непреодолимое желание читать стихи поэтов в полный голос.
Глаза продавцов на Грибоедовском канале, искрящиеся хитростью, тысячи сувениров, сотни предложений. Слушаешь песни студентов под гитару, кидая десятирублевики, и не перестаешь удивляться уживчивости двух составляющих города. Иногда складывается четкое ощущение, видимого, благосклонного отношения и скрывающейся меж окон, снисходительной улыбки Санкт-Петербурга, к его жителям и гостям, как родителя к своим детям.

Мой первый визит, можно сказать в город мечты, состоялся десять лет назад. Тогда, у меня была командировка на конференцию, и всего два дня. Я была совершенно ошалелой от впечатлений. Посмотреть успела мало, практически ничего. Но даже этого глотка, для того, чтобы навсегда влюбиться в город Петра хватило.
Конференция проходила в Русском музее, только открывшемся после ремонта и реставрации. Интересно, что цветовая ассоциация с первым визитом, перламутровая с розоватым оттенком. Это и отделка залов Русского музея и удивительная для мартовских дней погода, стоявшая тогда в Санкт-Петербурге, солнечная. Справедливости ради, стоит сказать, что на Дворцовой набережной было достаточно промозгло, дул ветер, а вечерами редкие, талые лужицы, покрывались льдом. Но день согревали теплые по-настоящему весенние лучи.
Тогда Петропавловская крепость была закрыта. Я смотрела на её золотой шпиль из окна конференц-зала. Выстрел пушки города - побратима, своей мощью поверг меня, в некоторое смятение. Красноярская, бьет в полдень, куда скромнее. На смотровую Исаакиевского собора поднялась достаточно быстро, пока наматывала круги по винтовой лестнице, в скользь, наблюдая за перманентно появляющимися оконцами, как я их условно назвала, бойницами, удивлялась толщине стен.
Вышла на колоннаду, обвела городской пейзаж глазами, порывы холодного ветра, кажется догнавшие меня с Дворцовой, заставили поднять воротник пальто. Уходить не хотелось. Стояла и впитывала все, до мельчайшей черточки, надеясь, что этот вид будет проявляться, ну хотя бы изредка, в моих далеких, сибирских снах и обещала себе, что вернусь, что буду приезжать сюда настолько часто, насколько будет возможно.
Самый последний вечер, на Черной речке, просто прогуливалась по местным улочкам. А на последок, к огромному количеству снимков добавила, фотографию тополя, что в промышленных масштабах растет в моем родном городе. Его темно-сумеречный отпечаток, на голубом небе, отливающем розовым отблеском, ушедшего спать питерского солнца, выглядел загадочно и утонченно. Настрой, был возвышенный, и мысли текли в совершенно иллюзорном русле. Подумалось вдруг, что тополь на окраине Санкт-Петербурга, свидетель первого визита, дитя окраины России в её сердце, немного смахивает на меня. Находясь в отдалении от исторического и культурного центра, закоренелый петербуржец, навсегда посеял в моей душе свое тополиное семечко, привязав к этому городу живой, невидимой нитью.

Строгие очертания Кунсткамеры, резко очерченные углы и упирающийся в низкие облака шпиль. Цветовое решение, бело-зеленая квадратура, не сразу производит впечатление старейшего «храма муз». Однако для любого человека приехавшего в город на Неве, этот пункт туристического маршрута, стоит «во-первых строках», а для музейщиков вообще Мекка.
В наш последний визит, пошли «во святая святых», на третий день.
Потрясающие экспонаты, подлинники, собранные с разных уголков земного шара! В моей жизни, мне довелось на одной из конференций, пересекаться с сотрудником этого музея. Помню, с какой завистью и не пониманием, я слушала рассказ о том, что «посетителей у нас хоть отбавляй!». Мне действительно не понять, в первостепенных задачах которой, стоит, привлечь, как можно больше людей и истинный постулат, развития музейной жизни в регионах, может звучать примерно так: «Посетителей много не бывает!»
Я не стану излагать свои впечатления и взгляды о Кунсткамере, её внутреннем экспозиционном пространстве, расскажу о другом, зайдя с «родительского» входа.
Ассоциативный ряд, лежащий на поверхности следующий: Санкт-Петербург – Кунсткамера - … «Уроды! Это там где…прости мама…», - воскликнула моя шестнадцатилетняя спутница.
Зал, посвященный первым шагам в естественнонаучных исследованиях, своей атмосферой сразу стирает с лица улыбку. От колбы к колбе, лицо дочери бледнее, глаза больше. Постепенно, ошарашенный мозг подростка, начинает проецировать вопросы на язык. Сначала с запинками: «зачем?», терпеливо объясняю всю пользу от исследования человеческого организма. Ближе к завершению осмотра, поворачиваю разговор, от познавательного к назидательно-воспитательному. Мой рассказ о том, что именно так, выглядит человеческий зародыш на разных сроках беременности, как нельзя лучше иллюстрирует, всю ту сверхмассу теоретических посылов, что сегодня выдают в выступлениях и занятиях в обычных школах: о вреде ранних, беспорядочных сексуальных связей и о вреде абортов. Понимание, что в определенный период времени - это уже полностью сформировавшийся не только внутренне, но и внешне человек, в соотношении с операционными манипуляциями, производит неизгладимое впечатление. На столько, что девчонке становится душно, спешно выходим на улицу. Радуюсь про себя, что осмотр, осознано, предложила начать с верхних этажей.
На улице пасмурно, облака плывут как мокрая вата, кажется, дотянись рукой и прольются. Ростральные колонны, высятся как красные, восклицательные знаки, предупреждая о чем – то. Для смены настроения и впечатлений направили свои стопы в океанариум.
Расположен, относительно недалеко, от нашего мини – отеля, прикинули - километра четыре с половиной. Приняли решение прогуляться, по мало для нас известным улочкам Питера пешком, ориентируясь на навигатор.
Две чашечки горячего кофе в номере, новые фотографии «в контакт». Удобная, полуспортивная одежда и «лягушки-путешественницы» готовы.